Бондаж как искусство связывания восходит к японским техникам боевого связывания ходзё-дзюцу, возникшим в период междоусобных феодальных войн в Японии XV—XVI веков. Изначально искусство ходзё-дзюцу применялось для захвата и конвоирования солдат противника (в мирное время — преступников). При этом заслуживает внимания тот факт, что основной задачей ходзё-дзюцу было эффективное связывание противника без причинения ему физического вреда. Этим объясняется применение ходзё-дзюцу в том числе и при захвате весьма высокопоставленных особ. Существовала, однако, и болевая разновидность ходзё-дзюцу, применявшаяся в качестве пытки.

В XVII—XVIII веках с наступлением мирного для Японии периода, практическая составляющая техник ходзё-дзюцу нивелировалась, однако в качестве составляющей боевого искусства они продолжали шлифоваться и в разной степени вошли в состав почти полутора сотен школ (рю), включая дзюдо. Благодаря этому, техники боевого связывания сохранились до наших дней. В качестве же японской эстетической практики бондаж сформировался лишь в конце XIX — начале XX века, с появлением театра кабуки, в котором искусство связывания часто являлось частью спектакля. Эротический уклон практике «художественного связывания» принесло появление искусства Укиё-э, в рамках которого работали, в частности, знаменитые впоследствии художники Хокусай и Хиросигэ. Сексуальные образы (нурэба) или сцены пыток (сэмэга) были популярным мотивом этого искусства, что в конце концов привело к появлению ряда художников, работавших исключительно в эротической сфере. В 1919 году художник Сэйю Ито выпустил серию фотографий «наказанных женщин», в которых использовалось искусство связывания ходзё-дзюцу.

В начале 1950-х годов в послевоенной Японии начали издаваться несколько эротических журналов, специализирующихся исключительно на бондаже. К этому же времени относится возникновение клубов бондажной фотографии в США. На фоне общего развития практики БДСМ многотиражные садомазохистские и бондажные иллюстрированные журналы переживали настоящий бум. Тогда же появились клубы, где бондаж демонстрировался публично, в качестве шоу. В этих постановках использовалась эстетическая разновидность бондажа, сибари, где потрясающие по своей сложности обвязки, техники подвешивания и другие элементы, унаследованные от техник ходзё-дзюцу, совмещались с нарочитой театральностью действа.

Интересно, что очень близкие процессы происходили параллельно в Европе и Америке. Таким образом, отождествление бондажа в целом с японскими практиками связывания не вполне корректно, поскольку связывание людей с целью пленения, наказания, и т.п. применялось повсеместно. С другой стороны, хотя элементы ограничения подвижности в том или ином виде присутствуют почти во всех связанных с садомазохизмом литературных произведениях XVIII—XIX веков (в частности, в трудах де Сада и Захер-Мазоха), как психоэротическая практика бондаж появился в Европе и Америке только в начале XX века. В частности, к этому периоду относится появление в Европе первых эротических фотографий в стилистике БДСМ с элементами бондажа. Америка же в 1920-х годах переживала расцвет индустрии порнографических журналов и бульварных криминальных романов с обнаженными и связанными женщинами на обложках.

Психологический аспект
В большинстве случаев психологический аспект бондажа является превалирующим для практикующих. В соответствии с основным назначением бондажа — ограничением подвижности — на передний план психоэротических переживаний выступают основные садомазохистские переживания, то есть чувство беспомощности, покорности, неспособности к сопротивлению — для подчиняющегося партнера, и абсолютной власти, контроля и господства — для доминирующего. При этом важно, что, как правило, бондаж как таковой не имеет отношения к причинению подчиняющемуся физической боли. С одной стороны, это лишний раз подтверждает главенство психологического аспекта практики бондажа. С другой — обуславливает широкое распространение бондажа в составе БДСМ в силу его универсальности.

Эстетический аспект
В эстетическом бондаже особое внимание уделяется сложности и красоте обвязки. В основном применяются высокосложные бондажные техники, требующие от исполнителя особых навыков. Эстетический бондаж часто является составной частью БДСМ-шоу. Кроме того, проводятся специализированные шоу, ориентированные исключительно на эстетический бондаж. Также стоит отметить широкое распространение эстетического бондажа в эротической фотографии.

Физико-эротический аспект
Как правило, в практике бондажа его физико-эротическое воздействие отходит на второй план (чаще всего его намеренно избегают), однако ряд бондажных техник предусматривает, помимо психологического, и физическое воздействие.
Во-первых, существуют болевые разновидности бондажа. К ним относятся, к примеру, ряд техник сибари, ведущих свою родословную от болевых техник ходзё-дзюцу, а также несколько других техник, предусматривающих ту или иную степень болевого воздействия. Но подобное применение бондажа очень ограничено, поскольку, в первую очередь, имеет весьма ограниченный круг приверженцев, а во-вторых, требует от исполнителя предельной осторожности и чуткости.
Вместе с тем, существуют также типы обвязок, в которых предусматривается воздействие бондажной атрибутики на эрогенные зоны подчиняющегося партнера. Подобным воздействием обладает и ряд бондажных приспособлений. Также в бондаже могут применяться сексуальные игрушки. Кроме того, бондаж может использоваться и просто как средство обездвиживания партнера при проведении тех или иных сексуальных и эротических действий.

Бондаж и сенсорная депривация.
Очень часто в рамках бондажа применяется сенсорная депривация — ограничение либо полное лишение подчиняющегося партнера возможности пользоваться осязанием, слухом, зрением. Ограничение обзора, как правило, производится с помощью масок или повязок и шор на глаза. Для ограничения слуха используются беруши или специальные маски.
Отдельным типом бондажа, основанным на депривации осязания, является мумификация, состоящая в применении бондажных приспособлений, полностью покрывающих тело подчиняющегося партнера и сдавливающих тело в той или иной степени. Чаще всего мумификация производится при помощи латексной ленты, плёнки, скотча, бинтов.
К этому же разделу можно отнести широко распространенное в бондаже использование кляпов. Чаще всего применяются шариковые кляпы, представляющие собой каучуковый либо пластиковый шар, помещаемый в рот партнера и фиксируемый ремнем или лентой. При этом подчиняющийся партнер лишается возможности произносить членораздельные слова и не может контролировать отделение слюны, вытекающей из открытого и зафиксированного рта, что также является дополнительным унижением и частью игры.

|Бондаж

Шибари \ сибари
Часто сибари ошибочно путают с западными эротическими практиками бондажа. Принципиальное отличие между бондажом и сибари заключается в разнице целей и фокусов. Если бондаж акцентирован на сексуальной стороне процесса и связывание партнера является лишь прелюдией к сексу, то сибари полностью сосредоточено на эстетике связанного тела и ощущений, которые испытывает связанный человек. Сочетая в себе концепции икебаны и акупунктуры, искусство сибари может вызвать целый букет ощущений только правильным расположением узлов. При этом, собственно, фиксация тела объекта может отступать на второй план, так как существуют обвязки, которые можно носить под одеждой, наслаждаясь всей гаммой ощущений без ограничений подвижности. Сексуальный же контакт с объектом сибари, как, правило, нежелателен, а зачастую и невозможен, так как большинство обвязок подразумевают очень сложные вынужденные позы, при которых занятие сексом невозможно. Автором современного сибари считается Сэию Ито. Работая с 1908 года, он заложил основы техник связывания как эстетического искусства в живописи и, впоследствии, фотографии. За свои труды, в частности за выдающуюся серию картин своей беременной жены, выполненных в классическом стиле японской живописи укиё-э, в 1960 году он был удостоен премии Союза художников Японии. Сибари сегодня — это удел элитных клубов и частных студий, где, как и сто лет назад, искусство сибари продолжает радовать глаз причудливостью поз и остротой ощущений.

Отличительные особенности сибари
Для сибари как разновидности бондажа характерны следующие отличительные особенности:
•     повышенная эстетичность обвязок, ориентирование на визуальное восприятие;
•     при разработке и выполнении обвязок особое внимание уделяется анатомическому строению объекта бондажа;
•     в абсолютном большинстве случаев используется неболевое связывание;
•     в сибари используются в основном веревки;
•     в большинстве случаев обвязки сибари отличаются высокой сложностью, требуют от исполнителя особых навыков и занимают много времени на выполнение;
•     ряд обвязок (особенно подвешивание) требует от исполнителя предельной осторожности и внимания к партнеру.

Типы обвязок
За сотни лет существования сибари были придуманы тысячи различных поз и обвязок. Вот лишь некоторые из них:
• Карада — простейшая из техник сибари, обвязка торса в виде сетки (она же «рыбка»);
• Синдзю — обвязка груди, напоминающая бюстгальтер;
• Эби — Изначально использовалась в качестве пытки: характерная коленопреклоненная поза вызывает мучительные боли в случае длительного пребывания;
• Хиси — обвязка всего тела с узором в форме ромбов, часто встречается в хентайном аниме и графике.

Введение в искусство Shibari
Окинава. Маленький островок на юге Японского архипелага, где издревле сходились торговые пути, а значит и знания окрестных побережий. Задолго до нашей эры на Окинаву были привезены первые семена льна, и началась история японской веревки. История шнуров, шпагатов, и даже тросов, уже не одну тысячу лет заменяющих японцам железные гвозди, кожаные ремни, костяные пуговицы и прочие бытовые мелочи. А уж умению японцев использовать веревку для удовольствия можно только позавидовать.

Для практики искусства "японской веревки", прежде всего, нужно Место, как пространство для пьесы и два (как минимум) ее исполнителя. Место должно быть больше двух татами и его нужно очень тщательно подготовить. Для начала нужно убрать все лишнее, отвлекающее взгляд, обоняние, слух и осязание, все, способное нарушить гармонию того, что будет происходить. Но только гармония сама по себе не появится, не возникнет сама по себе из воздуха и ваших желаний, ее нужно создавать. И вот на сцене и подмостках появляются декорации и реквизит.  Икебана и бонсай, оригами, какие-то элементы кимоно и причесок, запахи, набор для чая - все хорошо, чтобы создать атмосферу Страны Восходящего Солнца. И, конечно, веревки.
Какой длины и толщины будут веревки, из какого материала сделаны, будет ли их достаточно, чтобы многократно обмотать вашего партнера с ног до головы или это будет пара коротких шнуров - дело исключительно вашего вкуса, пристрастий и владения техникой связывания.

Итак, что же делать после того, как из комнаты в Большом Городе вынесена вся мебель и вещи, после того, как убраны книжные полки, картины и фотографии, снята люстра? С чего начать, когда лишь одинокий чайный столик на паркете, да ветка вербы в старенькой вазе позволяют вам представить себя в нескольких километрах от Киото в ожидании ещё одного актера? Кто напишет сценарий угодный актерам и, в том же лице - ценителям, критикам и восторженным зрителям? Как предвидеть опасности и неожиданности, способные нарушить ваши замыслы? Понравится ли вашему партнеру то, что вы уже сделали и собираетесь делать дальше?

Настоящие японцы до мурашек обожают всякие правила и ритуалы, которые с удовольствием для себя придумывают и, с не меньшим удовольствием, сами же потом и исполняют. Ката (правила), гири (долг) и мичи (путь) - являются тремя китами, на которых основан мир любого японца.

В чем же состоят правила отдельно взятой пьесы с участием двух человек и веревки? Вторым пунктом, после подготовки места (ба) стоит назвать декларацию намерений обоих партнеров. Именно она служит основой для понимания действий того, кто сыграет главенствующую роль, назовем его "Тори" и того, который будет помогать, назовем его "Уке".

Тори подобен одной из шести стихий (земля, воздух, огонь, вода, дерево или металл), каждой из которых соответствуют некоторые известные признаки:
Земле - покой (кю), понимание, рождение, созидание - а значит все связанное с управлением, рождением новых форм, приятием желаний уке;
Воздуху - движение, эстетика, легкомыслие, юмор - возвышенность, несерьезность, легкость происходящего весьма помогающие в качестве разрядки после каких-то серьезных событий, происходящих в нашей жизни;
Огню - разрушение, насилие, свет, тепло - опасность, непредсказуемость, напор, которые очень трудно, порой невозможно остановить;
Воде - проникновение, холод, опасность - ведь даже капля воды способна разрушить камень, если упадет миллион раз. Вода проникает в любые щели и трещины и, пожалуй, является самой опасной стихией, поскольку объем ее поистине чудовищен;
Дереву - строительство, созидание - все, связанное с творчеством, совершенствованием, раздумиям, медитации;
Металлу - боль, изобилие, холодный расчет - металл может быть холодным или горячим, но всегда отличается конкретикой, целеустремленностью, для японца ассоциируется, прежде всего, с клинком, а значит - с болью или смертью, им приносимым.
Набор свойств стихии - это из основных правил, по которому действует Тори. В течение одного действия смешивание стихий совершенно недопустимо, поскольку может разрушить гармонию (ва), ибо не бывает творчества в шутку или легкомысленного обращения с клинком. Не только разрушить, но и привести к серьезным отрицательным последствиям для психического и физического состояния Уке - второго равноправного партнера.

Уке занимает одну из двух позиций (состояний) - активную (Ян) или пассивную (Инь)
У Ян есть два состояния:
Атака - от откровенной агрессии в сторону Тори, до активного, на грани вторжения, противостояния действиям и намерениям партнера - в этом состоянии Уке будет агрессивным от начала и до конца. Даже лишившись возможности сопротивляться, Уке ни за что не покорится, продолжая настаивать на своем суверенитете;
Защита - от контратакующих действий до панического бегства (отступления) - состояние, когда Уке предполагает возможность пленения, но, поскольку он занимает активную позицию, то Тори придется приложить для этого немало усилий.

Инь, как и Ян, также имеет два состояния:
Движение - когда Уке готов помогать Тори во всем, позиционируя себя все же, как ведомого партнера;
Покой - состояние, когда Уке представляет собой подставку (дай), форму или чистый лист бумаги (холст), на котором Тори создает свое произведение, или сам находится в состоянии медитации, наслаждаясь формами и ощущениями, ими приносимыми.
Так же, как Тори не должен переходить из одной стихии в другую, для Уке крайне нежелательно менять состояние, если об этом не было предварительной договоренности с партнером.

Чередуя стихии, представляемые Тори, и позиции, занимаемые Уке, в разных комбинациях, можно десятки раз не повторяться, используя всего лишь одну технику вязки. Техник же вязки, к счастью, не одна: сотня, и способы обвязок, узлы, положения и формы крайне разнообразны.

Как же все-таки происходит декларирование намерений одним партнером другому? Конечно не словами, ибо заявление "Я - Земля!" ничего, кроме восторженного хрюканья Уке вызвать не может.

Самое простое для Тори - определить стихию ее физическим присутствием на Месте (ба) - свеча, чашка воды, деревянная трость и т.п. Более сложные формы выражения заключены в оригами, экибана, каллиграфии, стиле одежды и даже в поведении. Тоже самое верно и для Уке - прически, предметы одежды, составление букетов и композиций, коротенькие стихи (хокку или танки) - могут декларировать его позицию или желание состояния Тори. Сообщение друг другу о намерениях может превратиться в интереснейшую игру по совместному составлению композиций из цветов или бумажных фигурок, когда Уке может участвовать в создании сценария действа, которое будет происходить. Мастера искусства "японской веревки" часами разыгрывая сложнейшие сценарии, не произносят ни одного слова, если слова не являются частью пьесы. Каждый художник скажет, что любой штрих на холсте может оказаться лишним и все испортить. При этом допускается некий безмолвный спор, когда Тори хочет видеть одну комбинацию, а Уке другую, но он не должен затягиваться. Окончательное слово для принятия решения все же останется за Тори, поскольку именно Тори несет ответственность за гармонию - результат, к которому оба партнера стремятся.

Восприятие верёвки. Ощущение тела.
Основные факторы воздействия шибари - это ощущение тела, ограничение подвижности и эстетизм. Ощущение верёвки означает необычно, непривычно сосредоточенное восприятие своего тела и позы. Очерченное верёвкой тело легче рассматривать и чувствовать как бы слегка отстранённо, осмысленно, концентрируясь на возникающих чувствах и в полной мере переживая, смакуя их. Можно осознавать те или иные части тела в отдельности и "слушать" их. Верёвка, обнимая торс, подчёркивает дыхание и сердцебиение. Тело таким образом из простой оболочки, некоего материального деятельностного аппарата, источника ощущений становится их адресатом, в каком-то смысле обретает самостоятельное, "умное" существование. Удивительно, насколько это похоже на принципы йоги. Классические позы нижнего в шибари совпадают с основными йогическими асанами редко и скорее всего случайно, но смысл йоги - не в асанах. Точнее, любое положение тела в пространстве может быть асаной, и это определяется не тем, куда вытянута рука или как согнута нога, а восприятием тела, ощущениями от позы, которые задают логику положения тела и подсказывают всю его архитектуру. Принять асану - это не столько встать определённым образом, сколько почувствовать одновременно всё тело таким, каково оно применительно к этой позе. А когда асана сделана правильно, об этом говорит не преподаватель в классе и не зеркало. Об этом говорит внезапное и очень острое внутреннее чувство лёгкости, парения, свежести и какой-то чистоты, несмотря на то, что тело в это время напряжённо работает и некоторые мышцы растянуты до предела.

Пассивность ограниченного в подвижности тела также обладает огромным потенциалом чувственного воздействия. Лишение возможности действовать "на передачу" переключает человека "на приём". На приём сигналов от органов чувств, прежде всего, осязательных (ещё более этот эффект усиливается при депривации, например, завязывании глаз и/или ушей, запрете говорить или использовании кляпа). Это помогает извлечь из них максимум, полностью их пережить и почувствовать, познать особость, уникальность и неповторимость каждого прикосновения. Именно поэтому, наверное, в традиционном шибари предпочтение отдаётся грубым, даже колючим верёвкам из пеньки или джута: они чувствуются не только в местах наибольшего натяжения, но по всей длине. Переключение коммуникации между партнёрами с обычной (речь, взаимные прикосновения, мимика, жестикуляция) на скудную, обусловленную дефицитом механизмов обратной связи со стороны нижнего, обостряет эмпатию. Это удивительное переживание близости, даже слияния, единства двух человек, не только несёт огромную одномоментную эмоциональную нагрузку, но и, несомненно, способствует углублению взаимопонимания между партнёрами и в целом укреплению взаимоотношений между ними. Описанные позитивные переживания не приходят сразу, им нужно учиться, искать нужное чувство, ловить и запоминать его.

Основное препятствие, мешающее спокойно и расслабленно заново познакомиться с телом и услышать непривычное разнообразие и глубину ощущений, - нелюбовь к собственному телу. Мы все несовершенны. Мы все, кроме самих фотомоделей, не похожи на фотомоделей. Шибари может помочь научиться прощать телу то, что оно не вписывается в стандарт 90-60-90 (потому что ведь это прощает Мастер, иначе бы он не возился с верёвкой и не разглядывал бы потом долго и с удовольствием своё произведение, а наоборот, выключил бы свет и прикрыл бы чем-то некрасивое, чтобы его не было видно), но только тогда, когда научиться прощать действительно хочется. Если же недовольство своим видом зашло так далеко, что отвлечься от него не удаётся никакими средствами, а кукла Барби видится как эталон счастья, то от сессии шибари лучше отказаться вообще, так как тогда она может предстать нестерпимым унизительным воздействием, обострённым беспомощностью, и вылиться в лучшем случае в истерику.

Другой фактор, препятствующий концентрации внутрь себя, - это "чрезмерная" экстравертность нижнего. Человеку, по своему темпераменту не склонному к созерцательности, покою, пассивности, возможно, даже некоторой нелюдимости, а наоборот, энергичному, активному, непоседливому, учиться быть нижним в шибари значительно сложнее. Кстати, именно такие нижние обычно пытаются превратить сессию шибари в спортивное состязание с Верхним, немедленно принимаясь выпутываться из бондажа. Просто потому, что им скучно лежать (сидеть, стоять, висеть) спокойно. Конечно, и в этом есть своя прелесть. Конечно, каждый получает то удовольствие, какое умеет. Стоит ли "перевоспитывать" такого активного нижнего, и если стоит, то зачем, - решать его Верхнему. При обоюдном желании "перевоспитаться", безусловно, можно, хотя это непросто и небыстро, и может даже оказаться небесполезным для повседневной жизни нижнего, например, поможет ему развить усидчивость, способность к концентрации и т.п.

Ограничение подвижности
Бондаж вообще и шибари в частности относят к BDSM именно в силу физической беспомощности связанного нижнего. Помимо непосредственной, буквальной передачи власти над обездвиженным телом, связывание несёт в себе глубокую и многослойную символическую нагрузку. Что же происходит с нижним благодаря тому, что он недееспособен и беззащитен?

Прежде всего, беспомощный человек нуждается в заботе и попечении. Как ребёнок, которого кормят с ложечки, переворачивают с боку на бок, укутывают, если холодно, и раскрывают, если жарко, укачивают, чтобы успокоить. Игровое воссоздание детского статуса может обусловливать психологический регресс в детство, освобождение от ответственности, от необходимости думать и принимать решения, возвращает в состояние безмятежной невинности, создаёт идиллический настрой. Верхний, в свою очередь, входит в роль Родителя, умиляется своему подопечному, радуется возможности позаботиться о нём.

Затем, поневоле снимаются ограничители сексуальности. Что бы со связанным человеком ни делали, ему, как в классической шутке, остаётся одно: расслабиться и получить удовольствие. Выражаясь метафорически, путы на теле развязывают путы в голове, потому что не остаётся ничего, кроме как принять происходящее, смириться с ним. Неслучайно шибари изобрели именно японцы, чья культура строго целомудренна. Описанный выше эффект тонкого и глубокого ощущения своего тела, возникающая жадность до прикосновений, вкупе со снятием ответственности за "неприличный" вид и поведение, дают возможность забыть на время о социальных условностях, комплексах и предрассудках, заложенных пуританским воспитанием. Акцент на сексуальности усиливается тем, что традиционные обвязки подчёркивают прежде всего грудь и гениталии.

Герои гениальных "Кукол" Такеши Китано бродили по городам и весям, связанные верёвкой. "Мы с тобой одной верёвкой связаны", - пел бард. Мы говорим об узах любви, о связи сердец, о привязанностях, о пленительности. В образе верёвки заложен глубокий любовный символизм. Поскольку любовь - вещь непостижимая и в некотором роде эфемерная, развивать эту идею в подробностях вряд ли стоит. Но тем, для кого любить - значит безоговорочно верить и отдавать себя, с одной стороны, и заботиться и беречь, с другой, шибари поможет выразить лирические чувства.

Наконец, обездвиживание - это квинтэссенция власти, полной физической свободы делать с человеком что угодно, тотального контроля над всем его существом, а с позиции нижнего партнёра - абсолютной покорности и смирения. Связанный человек не может ни сражаться, ни спасаться бегством. Он может лишь отдаться на милость того, в чьём распоряжении оказался. Для этого требуется огромное доверие, только оно способно преодолеть страх. Ни в одной из BDSM-практик нижний не отдаёт себя столь полно и непосредственно осязаемо, как в бондаже. Здесь передачу власти можно увидеть и потрогать. Таким образом создаётся психологический "якорь", партнёры будут помнить это чувство и после того, как верёвка снята.

Психологическое воздействие несвободы определяет затруднения, с которыми могут столкнуться партнёры. Во-первых, нижний может оказаться клаустрофобом. В этом случае его перспективы как бондажиста весьма сомнительны. Конечно, можно действовать медленно и осторожно, начиная с обвязок, не стесняющих движений, затем постепенно переходя к фиксации, из которой легко освободиться самостоятельно, и так далее. Можно попробовать прибегнуть к помощи психологов, иногда это эффективно в борьбе с такого рода неврозами. Проблема только в том, что всё это не гарантирует внезапного и очень резкого срыва. И, конечно, встаёт вопрос этики - насколько допустимо "насиловать" природу человека?, - и он решается, очевидно, в зависимости от ответственности, которую Верхний взял на себя - или не взял - в отношении не просто "механической" безопасности сессий, но в отношении личности своего нижнего и его судьбы.

Во-вторых, есть люди, которые вообще не умеют подчиняться, отдавать контроль. Для них ужасна сама мысль, что кто-то может делать что-то за них. Они не умеют принимать дары. Они, как правило, не могут воспринимать окружающих такими, какими те являются, но стремятся переделать их под себя, рассматривают их сквозь призму себя. Они и к себе относятся так же: обращают внимание не на сущее, а на должное, конечно, в соответствии с собственными же об этом представлениями. Они сверхпопечительны и зачастую гиперответственны, уверены, что без них этот мир немедленно провалится в тартарары. Они не "лучше" и не "хуже" тех, кто устроен иначе. Просто они не нижние. Потому что не умеют доверять.
В-третьих, иногда спокойно принять свою беспомощность в бондажной сессии мешает страх, особенно важную роль этот фактор играет, кода партнёры не слишком близки друг с другом. Это может быть страх "заученный", вызванный предыдущим негативным опытом, или же страх перед данным партнёром.

Если партнёры дороги друг другу и хотят продолжать и укреплять свои отношения, каждый срыв сессии должен стать предметом тщательного и долгого разговора. Обязательно нужно докопаться до истинных причин резкой реакции нижнего, а затем вместе решить, можно ли попытаться устранить причину, или же она представляет собой непреодолимое препятствие (точнее, так: непреодолимых препятствий нет, есть только человеческая лень, поэтому - несоразмерно тяжело преодолимое препятствие), и от бондажных сессий лучше отказаться вообще.

Эстетизм
Нижний, выступая в роли модели для Мастера, получает зримое и осязаемое доказательство своей востребованности. Ведь фигура шибари - это произведение искусства. Оно создаётся неспешно, бережно, внимательно, аккуратно. Раз Верхний берёт на себя такой труд, а потом ещё и хлопоты по заботе о связанном, значит, нижний ценен, дорог, нужен. Для многих это очень важно - быть нужным.

К этому добавляется специфическое чувство востребованности нижнего как художественного материала. Не каждый день в обыденной жизни нам удаётся побыть Пигмалионом и Галатеей. Роль модели требует покорности, пассивности, пластичности, но не только. Живой человек всё же отличается от глыбы мрамора или комка пластилина. Отличается способностью к сотрудничеству, к "умной" отзывчивости, что помогает каждый раз создавать не обвязку вообще, а обвязку данного человека в данном контексте времени, места, настроения и так далее. Творчество вообще приносит людям огромную радость и удовлетворение , совместное творчество сближает, создаёт общий понятийный, символический и эстетический ряд, а уж когда предметом его становятся самые интимные сферы жизни, образы и переживания, восторгу нет предела.
Шибари - японское искусство. Женщина, связанная по-японски, обязательно чувствует себя немножко японкой. Сдержанной, благовоспитанной, почтительной, скромной, изящной, загадочной и слегка развратной.

Шибари и сабспейс
Подчёркнутая пассивность, покорность, подчинённость (Инь) вызывает острое ощущение собственной женственности. Эта женственность привлекательна, потому что тело, даже несовершенное, полностью принимается, становится красивым. Привлекательность чувственна, потому что тело узнаёт само себя и радуется себе. Чувственность сексуальна, ведь сняты все запреты. Всё это - женственность, привлекательность, чувственность, сексуальность, - принадлежит Мастеру, который их создал, пусть даже всего лишь здесь-и-сейчас. Он волен распорядиться ими по своему усмотрению. Он бережёт своё создание, и поэтому верёвка греет: это тепло заботы. Тело, чувства и разум обретают редкую гармонию. Вдруг оказывается, что растворение в Мастере и уход в себя - это одно и то же. Это спокойное, тихое, счастливое, благодарное, светлое, радостное, полное и безоговорочное принятие всего происходящего и своего в нём места. Это абсолютная свобода, ибо что есть свобода, как не быть собой и на своём месте?

|Сибари